— Простите, но эта душа меня последняя. Что там про нестандартные цены?

Лицо старика перекосило в судорогах. В одно мгновение челюсть потяжелела и вытянулась вперед. Лысая, обтянутая сморщенной кожей голова, оскалилась зубастой улыбкой. Глаза потемнели, сужаясь в щелочки. Одежда затрещала, взбухая на спине и руках буграми.

— Ну, что теперь с-с-скаж-жете, элая? — раздвоенный язык мелькнул между торчащими клыками.

Старик вырастал в размерах. Из выгнувшейся в колесо спины, разрывая военный китель, вырвались изогнутые отростки. Темно-зеленые крылья распахнулись двумя звонкими лезвиями. Вместо доброго смотрителя парка на меня смотрело жутковатое существо, срывающее остатки мундира когтистыми лапами.

— У вас вряд ли сердечный приступ? — на всякий случай уточнила я. Меня всегда пробивало на дешевый юмор, когда я не знала, как поддержать диалог.

Зловонное дыхание опалило кожу.

— Душа, — потребовало существо, перегнувшись через постамент.

— За что душа-то? Где моя истинная любовь? — продолжила недоумевать я, невзначай ныряя рукой в карман. — Дайте хоть глазком на нее посмотреть.

— Ты дотронулась до камня. Призвала божественную силу. — Когтистая лапа потянулась ко мне. — Контракт заключен. Тебе от него никуда не деться. Желание вступит в силу, как только будет уплачена цена. А уплачена она должна быть сейчас.

«Днем деньги, вечером стулья», — вспомнилась крылатая цитата.

— Ну уж нет, — выхватила я перочинный ножик. — Сначала покажите товар!

— 3 —

Мне никогда не приходилось встречать монстров. Таких, что с горящими глазами, огромными зубами, капающей из пасти слюны, налитыми кровью зрачками и шипами по всему телу.

Поэтому, когда существо перемахнуло через постамент, я все-таки завизжала.

Это вам не эльф с милыми ушками и не элегантный дракон-оборотень. Тут не до ужимок и стеснительных движений меча. Тут выхватываешь свое самое грозное оружие, попутно оглушая противника звуковым воспроизведением ноты соль третьей октавы.

Мой крик разнесся по всей аллее, вспугнув стайку дремавших птиц. Парковый привратник отреагировал иначе. Видоизменившийся старик взмахнул крылом, рассекая воздух. К счастью, перочинный ножик не подвел в самый ответственный момент. Острие крыла пришлось на основании лезвия.

Удар откинул меня назад.

Я повалилась наземь, врезаясь плечом в цветущую арку.

— Если убьёте меня, души вам точно не видать! — успела выкрикнуть, перекатываясь на бок.

Казалось бы, давно должна привыкнуть к разным вывертам магии и смело идти в бой на любую напасть. Но, нет. Каждый раз как в первый. Никаких послаблений.

«Пора рвать когти», — поняла я, натыкаясь взглядом на ворота сада. Что-то подсказывало, что за его пределы старик выйти не может.

— Как р-раз-зз наобор-рот, — лязгнул языком ночной сторож. — Если ты не хочешш-шь идти в услуж-жение к Великому визирю добровольно, то ему вполне с-сойдет компенс-сация в виде твоей туш-шки.

— Великий визирь? Это ты о себе что ли, жаба языкастая? — Я пригнулась. Каскад лезвий, вырвавшихся из крыла, пронесся надо мной, разрывая арку на фейерверк из щепок, листьев и цветов. — Некрасиво о себе в третьем лице. Не благородно.

— Сс-ссмелая, но глупай-а, — щелкнул двойным языком обманщик. — Но Великий визирь — это не я.

— Ой, как легче-то жить сразу стало, — делано восхитилась я. Желтая плащёвка зацепилась за край разгромленной арки. Я дернула локтем, и здоровенный шмат ткани остался на земле, придавленный шипастым хвостом иномирного жителя. — Да что ты такое?!

— О, ты обо мне с-слышала. — Самодовольно произнес он. — Я — фомор.

Я не знала, что такое фомор. Мой новый знакомый больше напоминал здоровенную жабу с костяными пластинами на спине, как и динозавра, и подбитыми крыльями. Впрочем, я тоже мало походила на Избранную. Ни меча, ни приличного волшебства. Лёша — хранитель колыбели, отказался даровать мне еще один кокон с магией. Видите ли, моя золотая (толку с которой нет совсем!), неизвестным образом может повлиять на внедрение. Мол, только лэйтарцы умеют правильно к одному дару другой дар присоединять. Их магия древняя, настоявшаяся, а моя только-только вылупилась из яйца и может плохо отреагировать на подселенца. Да и не тянутся ко мне другие коконы, а слияние магии и человека идет от инициативы первого, а не последнего.

Гребанные предрассудки!

— Что такое фомор? Я вроде как не в курсе.

Меня не особо волновал ответ, но пока садовый фомор болтал, он отвлекался от валяния меня на земле и нанесения телесных повреждений. У меня появлялись какие-никакие секунды, чтобы придумать план побега или чтобы сработала магия Избранной.

— Ты никогда не слышала о фоморах? — От удивления элл Жаб забыл прошипеть согласные. Крылья замерли в воздухе, а в глазах потухла краснота. Позер! — Мы среднее звено в цепи исполнителей желаний. Таинственные обитатели Пограничных земель. О нас ходят легенды! Нами запугивают непослушных детей. Мы приходим в ночи, чтобы исполнить самые сокровенные людские мечты, но взамен забираем самое ценное, что у них есть. — Он важно скрести мощные лапы. — Ну?

— Вы типа наполовину демоны и наполовину джинны?

Лезвия крыла врезались в край дорожки, высекая солнечные искры. Взметнув оборванные лепестки цветов в воздух, я отпрянула обратно к камню.

Фомор стоял на краю ступеньки. Если запрыгнуть на пьедестал, потревожив проклятый камешек, и с ноги заехать в грудину, то элл Жаб равновесие не удержит. А там кувырком через него и деру к воротам.

— Ой, ну простите, что не сильна в мифологии пупырчатой живности! Уверена, вам люди тоже все на одно лицо.

— Мы приходим из Пограничных земель, — продолжал на что-то надеяться крылатый жаб. — Стражи Белокаменного дворец. Ну же, элая, о нем-то ты слышала.

— Ну, так… краем уха.

Фомор клацнул пастью. Кажется, я его расстроила.

— Такая невежда Визирю не нужна, — резюмировал он.

Опасный хвост стрелой метнулся слева, огибая постамент, но я уже была наверху. Волшебный камень внеземной любви опасно заболтался под ногами. Фомор надул зеленые щеки и с шипением выплюнул сгусток слизи. Я замахнулась ножиком, собираясь то ли разрубить, то ли отбить плевок, но тот врезался в лезвие, плавя металл подобно кислоте. Остатки слюны обожгли края плащевки, оставляя на ней черные пятна.

— Ах, ты ж! — метнула я в элл Жаба огрызок любимого ножа.

Рукоять отскочила от переносицы твари и улетела в кусты. Тут же хвост рубанул меня по ногам, скидывая на брусчатку. Группируясь, я откатилась к кустам жасмина.

Свет шаров-фонарей скрылся за пупырчатой тушей охранника. Пока он медленно приближался, я шарила по гладким каменным кирпичикам, ища что-нибудь, что даст мне еще пару секунд жизни. Когда стебель розы из разметанной в хлам арки впился в ладонь, я поняла, что пришло время крайних мер. Тех самых, где я вступаю в диалог с крылатиком.

— Эй, элл Жаб, может еще раз обговорим условия сделки?

— А-рр-рр! Тьфу ты… — затормозил он. — Как ты меня?.. Жабой назвала?

— Это я любя, — проблеяла самым милы голоском. — Так сколько там надо служить Великому визирю? У меня есть пара свободных дней в следующем месяце.

— До конца жизни.

Я прикинула варианты.

— Его или моей?

Элл Жаб выгнул пупырчатую бровь.

— На усмотрения сторон? — предположила я. — Ладно… Но договор предусматривает, что взамен я получу любовь всей своей жизни. Когда эта любовь появится? И что с ней дальше делать? Я и мой прекрасный принц будем вдвоем жить у Великого визиря. Не накладно ли?

— Артефакт предполагает, что ты встретишься с любовью, что предначертана тебе звездами, а не то что ты будешь с ним жить долго и счастливо.

Я открыла рот и поняла, что возразить нечего. В легенде о камне действительно ничего не говорилось о том, что будет после. Я опять купилась на красивую рекламу с заманчивым слоганом.